На нашем сайте, вашему вниманию мы предлагаем несколько историй, написанных зависимыми.

Наряду с историями выздоравливающих наркоманов, представлены истории тех зависимых, кто так и не сумел вырваться из наркотического плена.

Данный материал публикуется в исходном виде, без редакторских правок.

Предупреждение! Контент 16+

В рассказах может встречаться ненормативная лексика и подробности, которые могут шокировать.

История Девушки

Мне 12 лет.

Папа с мамой уехали на Новогодние праздники в Испанию.

Меня оставили на старшую сестру.

Мы с ней практически не общались.

Я была безумно рада.

Новый год.

В квартире человек 20 взрослых дядичек и тетичек.

Народ прибывает.

Наркотики приводят в больницу или тюрьму только в лучшем случае, во всех других, наркотики убивают.

Я наркоман, я употребляю героин, в моей жизни нет ничего кроме наркотиков.

Я лежу на узком диване в своей гостинке, пропахшей кислыми бычками дешевых сигарет, истлевшими носками, потом и затхлой пылью. Я лежу на диване, вытянувшись на его узкой плоскости, как галстук-селедка. Чихаю, чихаю, чихаю приступами, без остановки.
Меня кума-а-а-а-ри-и-ит...

Меня зовут С., я выздоравливающий наркоман.

Моя история употребления началась примерно так..

Сначала мы с Андреем кололи по 1,5-2"куба" 4-5 раз в месяц.

Приблизительно в это-же время я попробовал LSD. LSD мне не понравилось. Было чувство полной бесконтрольности над ситуацией.

Такие наркотики мне и в последствии не нравились - галлюциногены.

Я попробовал поганки, они тоже меня не задели.

В это-же время я ел циклодол, седнокарб, феназепам. Таблетки мне не понравились, кроме седнокарба, его я ел и потом много раз.

В конце концов после этих опытов я понял, что лучше чем "черное" ничего нет.

Для кого-то то, что я пережил покажется невероятной историей, для кого-то будет очень близка, кто-то даже не взглянет.

Но для меня это не имеет большого значения, так как в Братстве учусь уважать любое мнение, любой натуры. Даже если один-единственный человек прочитает и задумается, для меня это будет большой радостью. Прочитаю про себя Нашу Молитву и начну свидетельствовать.

Привет, меня зовут Борис и я нарко-зависимый или Ciao, mio nome Boris e sono tossicodipendente, как говорят в моей группе. В прошлую субботу мне исполнился 1 год и как принято расскажу о моём пути, его негативной и позитивной частях.

Все началось еще в школе. Я - левша.

Меня заставляли писать правой рукой, били линейкой.

Я хотел бросить вызов тем, кто был несправедлив ко мне, протестовал, скандалил, позволял себе разные выходки.

К тому же, мне хотелось как-то выделиться, чтобы на меня обратили внимание. И я вел себя соответственно.

Родителей и учителей я считал не то чтобы врагами, но людьми, которые меня не понимают.

Они навязывали мне то, чего я не хотел делать.

Я не считал нужным, например, изучать пение.

Но это было обязательно, и никто не интересовался моим мнением.

Это вызывало чувство протеста, который я не умел выразить, и мне просто хотелось сделать что-нибудь назло.

Я жил в Ташкенте, а там у каждого растет свой куст марихуаны или анаши.

Это как виноград в Молдавии -там принято хвастаться друг перед другом урожаем.

Поэтому для меня анаша никогда не была чем-то сверхъестественным, и когда пришел возраст, когда хочется пожить полной жизнью, марихуана как-то очень естественно стала частью моей молодой жизни.

Я учился в фармацевтическом училище, обожал рок музыку (пытался играть на барабанах - это моя несбывшаяся мечта) и другие удовольствия: «рок-н-ролл, девочки, наркотики».

«В 1992 году я попал в неврологическое отделение одной из Архангельских больниц, мне тогда было 15-ть лет и тогда я ещё ни разу не пробовал каких-либо одурманивающих веществ, кроме алкоголя. В этой больнице я впервые попробовал марихуану и некоторые вещества из группы бензодиазепинов, мне их предложил сосед по палате.

Честно говоря, тогда я не смог оценить то наслаждение, которое испытал. Но позднее в этом же отделение появился паренёк, с которым мы периодически баловались циклодолом и марихуаной, тогда я ещё не понимал, к чему это может привести, и на славу отрывался, в моей голове не возникало и мысли о том, что сегодняшний кайф через некоторое время обернётся мукой, безысходностью, депрессией и позднее ломками.

После того, как я выписался из стационара, контакт с тем человеком, что был так щедр со мной, был потерян, и я лишь изредка вспоминал о кайфе, но не упускал любой возможности вновь что-нибудь употребить, будь то радедорм, или релашка или барбитураты; я обманывал врачей, приходя к ним и рассказывая всякие байки. Так продолжалось до 1995 года, именно тогда я впервые испытал действие винта - этот наркотик поработил меня полностью, уже в первый раз я испытал страх перед тем, что меня может отпустить это необычайное наслаждение, я лежал на кровати и боялся пошевелиться, думал: «Вот сейчас я пошевелюсь, и на этом всё удовольствие будет исчерпано…» - При мысли об этом я начинал беспокоиться, в моей душе поселялась суета.

И так продолжалось изо дня в день. А когда действие проходило, у меня начинались галлюцинации, но не какие-нибудь «страшилки», а абсолютно реальные сцены, которые могут произойти в жизни. Мне слышалось, как на кухне отец обсуждает меня со своей женой и обсуждает как раз то, что сейчас со мной происходит, я подходил к кухне, и оказывалось, что она пуста.

Я кололся «винтом» 3-4 дня в неделю и за эти дни терял по нескольку килограммов веса — с меня падали штаны. После нескольких суток без сна я ложился спать и отсыпался - спал примерно сутки, потом пару дней отъедался, после чего всё начиналось по новой. А какие мысли крутились тогда в моей голове, это не передать словами, именно впервые употребив «винт», я понял: «Я в полном дерьме, и теперь я уже бессилен…».

В 1996 году я впервые попал на лечение в один Московский центр, но и после этого всё продолжалось. И уже к концу года я дошёл до такого состояния, что боялся выйти из дома: меня преследовал страх, - дикий страх. И я не знал, чего я боюсь, просто когда нужно было выйти из комнаты, я не мог этого сделать, будто кто-то невидимый держал меня за ноги, у меня неоднократно возникали суицидальные мысли, и спасибо моим друзьям за то, что они уберегли меня от этого шага. Когда страх был особенно силён, я прибегал к помощи алкоголя и снотворных средств - иногда это помогало. Я не раз клялся родителям и друзьям в том, что вот вчера это было в последний раз, но всё начиналось вновь, и когда я давал клятвы, обязующие меня отказаться от наркотиков, то я говорил правду и действительно был полон решимости и желания завязать, но болезнь брала верх. И вот уже летом 97 года, после продолжительной детоксикации, я поехал проходить реабилитацию в Норвегию, где провёл чуть больше месяца и вернулся в Россию. После возвращения из Норвегии я оставался трезвым более 3-х месяцев, а потом опять срыв и опять детоксикация, и опять срыв. Именно этот срыв вывернул меня наизнанку, именно тогда я увидел и почувствовал самого себя и разглядел лицо своей болезни, я почувствовал дно…

С этого момента началась новая эпоха моей жизни и, хоть я и продолжал употреблять наркотики и даже подсел на героин, причём очень плотно, это было уже карабканье вверх. И в январе 1998 года я попал с тяжёлым абстинентным синдромом в реанимационное отделение — это была уже настоящая героиновая ломка, и, наверное, после этого я полностью созрел, кроме того, у меня обнаружили гепатит. Что-то на 180 градусов перевернулось в моей душе, мне просо захотелось жить. Кроме того, меня окружали люди, которые сочувствовали мне, выслушивали меня и поддерживали, с их помощью мне удалось выкарабкаться. И теперь я благодарен этим людям за их доброту и терпение.

У меня нет готового рецепта исцеления от наркомании, но я точно знаю, что если люди не будут оставаться безучастными к больным этим недугом, то у наркоманов будет гораздо больше шансов выжить, именно выжить, ибо наркотики рано или поздно убивают!!! Надеюсь, что моя история, хоть немного, да прольёт свет на эту болезнь и на чувства тех людей, которые страдают этим заболеванием!

И мне хотелось бы призвать каждого, кто посетит эту страничку: » Не стойте в стороне и объединяйтесь!!! Всё вместе мы сможем противостоять этой беде и сможем победить!!! Не бывает чужих детей, братьев, сестёр!!!”

Артем

“Винт” - сильнейший наркотик, приводящий к быстрой умственной деградации. Знакомые “героинщики ” называли тех, кто “сидит на винте”, «кончеными «.

По теме

1. Постарайтесь успокоиться. Зависимость – очень серьезная проблема, но все же с нею можно бороться, и эффективность лечения современными методами достаточно высокая. К тому же, наркотик наркотику рознь. Зависимость от

Милицейские сводки буднично сообщают о закрытии очередного наркоканала. На YouTube полно видео с перебравшими психотропов ребятами из соседнего двора... Те, кто с этим не сталкивался, уверены: беда под названием наркозависимость где-то далеко. Те же, кого она зацепила, их родные и близкие знают точно: она рядом. Представляем три истории наркоманов, которые больше всего на свете не хотят возврата к прошлой жизни.

В частном секторе на окраине города расположился двухэтажный коттедж. О его существовании знают лишь посвященные. Те, кому очень туда нужно.

Арендует дом местный фонд «Центр Здоровой Молодежи». Его специалисты и волонтеры уже спасли от смертельной болезни десятки наркозависимых.

На данный момент здесь спасают десятерых.

Специалисты говорят, в статус выздоравливающих перейдут не все. По статистике, только треть. Еще меньше смогут вернуться к нормальной жизни.

Программа реабилитации такова: подопечные центра полгода живут в коттедже. Без интернета, телевизора, мобильника. Все это для того, чтобы максимально оградить выздоравливающих от старых ненужных знакомств и связей. Навещают психологи и наркологи. Круглые сутки с ними волонтеры. Кстати, последние из числа тех, кто когда-то сам употреблял.
Если удается пройти первый этап, приступают ко второму - ресоциализации. Подопечный покидает центр, возвращается домой, но за ним продолжают наблюдать специалисты. Одним помогают поступить в вуз, другим - найти работу.

Двое наших героев сейчас находятся на первом этапе выздоровления. В их жизни все еще шатко. Третий держится куда увереннее. Вот их истории. Почитайте сами, расскажите детям.

Николай, 19 лет:

Мы сидели с другом вечером дома и скучали. Нам было по 15 лет. Выпили пива. А потом от безделья решили попробовать что-то новое. Зашли в интернет, набрали «купить спайс сейчас» и уже через пару часов курили. Так все и началось. В отличие от других я осознавал, что стал наркоманом. В этом мне помогло увлечение психологией. Но осознавать - одно, а противостоять зависимости - другое. Я был в разных центрах. Не проблема месяц просидеть там без наркотиков, но потом ты выходишь, и все начинается заново.

Это длилось двое-трое суток, я курил и просто лежал как овощ, а потом, когда трезвел, от чувства вины резал вены.

Сейчас продают пакет сразу с несколькими дозами. И пока ты его не прикончишь, не успокоишься.

А потом я встретил прекрасную девушку, которой честно признался, что наркоман. Но она не испугалась. Как-то мы просыпаемся вместе, и я понимаю, что уже три месяца не употребляю наркотики. Три месяца чистоты! Ну мы сразу в загс и погнали. Как я был тогда счастлив! Медовый месяц провели в Египте. Вернулись. И я снова принялся за старое. Жена долго меня вытягивала, наконец я ее потерял. Но очень ее люблю и хочу вернуть.

Месяц назад на Оnliner.by прочитал репортаж о работе «Центра здоровой молодежи», того, что в Минске. Нашел адрес, сел в авто и приехал «сдаваться». Меня отправили подальше от дома, в Гомель - такая политика у центра. Если здесь не помогут, дальше мне не жить.

Антон, 29 лет:

Я единственный сын в семье. Мама - преподаватель, отец - полковник милиции. В 18 на дискотеке попробовал амфетамин. Понравилось. Он позволял долго находиться в тонусе. Я не спал сутками. Первое время не видел проблемы. Был шеф-поваром в одном из знаменитых минских ресторанов. Приму дозу - работоспособность просто сумасшедшая, можно работать 24 часа и не чувствовать усталости.

Распускал поваров и помощников, сам разделывал туши, сам готовил, сам составлял меню. Зарабатывал кучу денег. Их бóльшая часть уходила на наркотики.

На протяжении нескольких лет меня такое положение дел устраивало. Казалось, что я властелин мира. После начались серьезные проблемы со здоровьем. А потом - с законом. Отмотал два срока. Вышел, думал завязать. Не тут-то было.

У каждого наркомана есть любимый наркотик. У меня это был амфетамин. Но он уже перестал приносить удовольствие. Захотелось чего-то нового. Попробовал соли и за год буквально сошел с ума. Я несколько раз выходил в окно, благо жил на первом этаже, обливал растворителем и поджигал друзей, ежедневно страдал от мании преследования. Последние недели перед тем, как попасть в центр, проводил так: заезжал на стоянку, закрывался в авто, кололся и по три дня просто лежал в этом кайфе. Потом, когда заканчивалась доза, в панике подрывался только ради одного - чтобы найти новую. Вот такая жизнь.

Приехал сюда с твердым желанием выздороветь. Другого мне уже не дано. Другое - это смерть. Я знаю, что теперь всю жизнь мне придется соблюдать жизненный пост. Никакого алкоголя и сигарет. С профессией думаю завязать, нельзя в таких местах мне появляться. Очень хочу завести семью. Но пока об этом рано думать. На данный момент я за себя еще не могу нести ответственность. Трезвости в моей голове еще недостаточно. С одной стороны, я 70-летний старик, который прошел весь ад, а с другой - опыт нормальной человеческой жизни у меня как у 14-летнего пацана.

— октября 15, 2011 at 13:55

«НЕТ НАРКОМАНА, КОТОРЫЙ НЕ МОЖЕТ БРОСИТЬ НАРКОТИКИ»

История Кирилла

Моя наркомания началась с интереса. В школе и во дворе я общался с одними и теми же ребятами. Кто был для нас авторитетом и примером для подражания? Спортивный молодой человек в джинсовом костюме с кучей пластинок и своеобразным жаргоном. Поразить мое воображение могли и хулиганистые отпрыски обеспеченных родителей, они рисовались перед нами своей «крутизной» и вседозволенностью. Думаю, многими моими друзьями, как и мной, руководило стадное чувство. Мы вместе выпивали, пробовали курить «план».

В 1981-м я поступил в институт. Еще в колхозе сошелся с несколькими студентами, которые были не прочь «побаловаться» анашой или снотворным, попробовать сухой мак.

Первый укол я сделал случайно. Однажды товарищ принес два пропитанных опием бинта, попросил спрятать от милиции. Забирая, отрезал кусок: «Попробуем!» Доза была маленькая, но мы всю ночь пешком гуляли по городу без устали, общались, сыпали откровениями.

И хотя тогда я не ощущал потребности в повторении этого опыта, уже через месяц - при малейшей трудности, душевном дискомфорте или необходимости выполнить серьезную работу я вспоминал, что стоит только съесть ложку мака - и настроение станет лучше, а работоспособность повысится.

Со временем я стал принимать наркотики по выходным, потом каждый день находил причину. Через два-три месяца уже сидел «в системе», но наркоманом себя, конечно же, не считал. Наркоман - это кепка, шарф и тому подобное (наркомания считалась престижной, вот и рядились все, как в униформу). Я, разумеется, был выше этого. И к тому же боялся выглядеть наркоманом в чужих глазах.

Зависимости я боялся тоже. Когда замечал, что ем слишком много мака, делал перерывы (сначала это удавалось). И размышлял при этом так: я же смог «бросить», значит - зависимости нет. И, стало быть, можно продолжить: съесть еще «разок». Каждый прием был «последним», никогда я не планировал это «надолго». И искренне верил, что отказаться от наркотика несложно - стоит только сказать «нет».

У меня была непоколебимая уверенность в своих силах. И вкус победы был знаком с юности. В школе я до восьмого класса учился на тройки. Потом задался целью поступить в вуз, стал работать на аттестат. Закончил - чуть ли не с медалью. И поступил в институт. Еще в 1979 году я был троечником, а в 1981-м - студентом престижного вуза. Вот тут и подстерегала опасность: ведь я достиг своей цели и имел полное право расслабиться, тем более что я считал себя человеком, способным на многое, - стоит только поставить цель.

Поэтому и отказ от наркотиков, как мне представлялось, должен быть для меня не ахти каким трудным делом. Рассуждая так, я продолжал ни в чем себе не отказывать. У родителей стали возникать подозрения: несколько раз мать и отец находили у меня мак. Я говорил, что это - корм для рыбок. Мать легко верила, ее выручал положительный образ сына-студента, у которого не могло быть ничего общего с наркоманами. Отец говорил: «Еще раз увижу - получишь». Но и отцу, наверное, было легче делать вид, что ничего не замечает, чем поверить, что сын - наркоман, и принимать меры.

Сначала я определял для себя наркозависимость как вещь чисто физическую. При «спрыгивании» уже через несколько дней меня не ломало, не крутило, живот не болел, организм начинал нормально функционировать. А желание «кайфа» было неосознанным.

Однако рано или поздно мне пришлось признаться себе, что я завишу от наркотика, и принять это как факт. Жил я тогда двумя идеями. С утра думал, как бы скорей «раскумариться», вечером решал, что пора бросать. Но утром снова шел за наркотиком, обещая себе, что это в последний раз. Наркоманы, которых я встречал, тоже признавали, что зависят от дозы, но это лишний раз говорило в пользу укола. А эйфория заслоняла все, и долгое время у меня не было ощущения, что я делаю что-то не то.

Когда оно, наконец, возникло, это не было моим выстраданным убеждением. Скорее, сработал стереотип: если долго принимаешь наркотики, значит, ты - наркоман. Сознание этого не приносило особой радости, ведь у меня были другие идеалы в жизни. Усилием воли (которая, очевидно, еще не была полностью порабощена) мне удалось «спрыгнуть» и продержаться почти два года. Правда, я не отказывался от наркотиков совсем, хоть раз в полгода, но принимал мак. В остальное время - частенько выпивал. Думаю, я уже отвык от трезвой жизни, и нужен был хоть какой-то стимулятор. Мне хотелось удовольствий. От жизни я ждал только праздника, от окружающих - заботы о том, чтобы мне было хорошо.

Держался я эти два года во многом за счет интересной работы. Частые командировки, ответственность, романтика. Иногда работал по двенадцать-шестнадцать часов в сутки, а к наркотикам даже не тянуло. Тем более что абстиненцию я переживал очень тяжело, страх перед ней тоже был тормозом. Помимо любимой работы, у меня была семья: жена и ребенок. Жить было интересно. Тем не менее, спустя два года, я снова вернулся к наркотикам.

Самое удивительное, что я даже не помню, как это случилось. Скорее всего, хотел облегчить похмелье от спиртного, ведь два дня выпивки всегда выливались у меня в запой. Вообще, возврат к наркотикам всегда был связан с алкоголем: для пьяного нет никаких тормозов. Наступило время, когда я дома кололся, а в командировке - выпивал. Как почувствую, что доза растет, - прошусь в командировку. В работе все очень быстро проходило. Может быть потому, что не было рядом наркотиков.

Так продолжалось какое-то время. Но чем дальше, тем больше я втягивался. Вскоре и работа перестала так уж меня увлекать: перевесила та чаша весов, на которой лежал опий. Ездить в командировки становилось все труднее. И я ушел на другой завод, где работа бала попроще.

Пока был интерес к новизне, удавалось держаться на эпизодических приемах. Я должен был самоутвердиться, показать себя специалистом. Это снова получилось легко. Переквалифицировался за два месяца и даже стал бригадиром, добился особого положения: подчинялся непосредственно главному инженеру. Однако и на новом месте я скоро заскучал и снова оказался «в системе». Начальство стало замечать, что я «неважно выгляжу». Я рассказал про больную печень. Потом решил сознаться непосредственному начальнику: я хотел «спрыгивать», и для этого был нужен отпуск.

«Спрыгнул» и какое-то время держался на запретах. Жена получала за меня зарплату и повсюду ходила со мной. Больным она меня не считала, думала – с жиру бешусь, говорила: «Завязывай». Так прошло девять месяцев. Я все время считал дни и гордился сроком.

Потом встретил друга детства. Он начал колоться гораздо позже меня и к тому времени года полтора сидел «в системе». Я пригласил его зайти. Жена увидела, в каком он состоянии, сказала: «Зачем тебе такие друзья?» Я возразил: «Когда я кололся, он от меня не отворачивался». А у самого сердце прыгало: если бы он только предложил! На следующий день я укололся.

Началось самое страшное. Я стал быстро набирать дозу. Двадцати кубов в день уже не хватало. К «ширке» прибавился димедрол. Мне хотелось так уколоться, чтобы мозги не работали. Иначе трудно было себя выносить.

Я стал тащить из дома: кто запретит мне распоряжаться своими вещами? Потом та же участь постигла золото жены. Не думал уже ни о чем, ценней «ширки» ничего не было. Приезжал к родителям, брал у них. Лгал сам себе: возьму деньги до вечера - уколюсь, а там придумаю, как отдать. Обманывал их без зазрения совести, и каждый раз рассказывал новую байку. Сам удивляюсь, как долго они мне верили и давали.

Но бесконечно так продолжаться не могло. Сначала меня прогнали с работы: опасно стало держать. Дома присутствовал уже почти на правах гостя. Жена выгнала, отец разрешил жить, но кормить отказался. Только мать еще питала надежду, жалела, чем я и пользовался – брал у нее деньги.

Четыре месяца катился в пропасть: все хуже и хуже. Настал момент, когда никто уже не был мне нужен. Если бы дома стояла бочка с «ширкой» - я бы никуда и не выходил. «Раскумариваться» бежал уже в шесть часов утра. Организм совсем истощился. Доза росла - от стыда. Иллюзия, что меня считают порядочным человеком, разбилась, когда меня выгнали из дома и уволили с работы. Я понял, как меня воспринимают окружающие. И хотя не смирился с этим, желания изменить жизнь не возникало, я просто старался обходить знакомых стороной, не попадаться им на глаза.

Впрочем, лечиться тоже пробовал. Прочитал объявление о кодировании от наркомании. Пришел, попросил рассказать, что это такое. Ничего мне толком не объяснили, сказали, что случай тяжелый, надо не принимать три недели «химическое вещество», потом - приходить на сеанс. Пользу из этого разговора извлек только живший во мне наркоман: я вытребовал себе сибазон, который пил на ночь. Больших надежд на больницу не возлагал.

Помог мне Вадик. Он был моим другом, мы росли в одном дворе, а потом вместе пробовали наркотики. Я слышал, что он в последнее время не колется, потому что лечился в каком-то экспериментальном отделении. Как и всякий наркоман, я считал себя чуть ли не пупом земли, и уж конечно, на голову выше всех окружающих. Я думал: друг лежал в больнице, потому что он не мог ничего сделать сам, а мне больница не нужна. Я ценил себя выше. Но он настоял, чтобы я пришел на консультацию в шестое отделение. Так началось мое возвращение к жизни.

Первые дни было очень трудно. Абсцессы от уколов давали высокую температуру. Три недели я просто лежал, и меня мало волновало, что здесь происходит. Занимал только вопрос выживания в среде пациентов. Люди, которые лечатся от наркомании, мало похожи на обитателей пансиона для благородных девиц. В нашей группе было шесть человек. Все разные, у многих за плечами - тюрьмы. Ценности у них своеобразные. Хвастают тем, что могут залезть в квартиру, и тому подобное. Единственное, что меня заботило, чтобы меня не трогали: не физически, конечно, а вообще.

Первые приятные эмоции появились, когда здоровье немного поправилось, и я стал потихоньку заниматься спортом. Потом мне предложили поработать кочегаром (там была своя котельная). Принял я это предложение с восторгом: финансы были на нуле, даже на сигареты и чай денег не хватало. В этом смысле я был скорее исключением из правила. Многим пациентам мамы каждый день сумками таскали отборные продукты. При этом никому и в голову не приходило задуматься, что едят родители дома. Наркоманы ко всему относятся потребительски - даже к людям, которые хотят им помочь.

Когда я стал работать в котельной, ко мне относились, как к дурачку. Не ценилось это в наркоманской среде. Хоть на группах врачи и социальные работники старались всех подвести к мысли, что каждый должен зарабатывать и отвечать за свои поступки сам, постулат этот проникал в головы пациентов с большим трудом. Даже мне, как я ни нуждался, надо было себя внутренне переломать: человек с дипломом - и вдруг на самой черной работе.

Но ситуация постепенно незаметно менялась. Лидеры, которые днем на группах старательно изображали кротость и смирение, а по вечерам проповедовали уголовные ценности (больше на словах, потому что какие там числились за ними подвиги - еще вопрос: наркоманы - все трусы) начали срываться. Остальные замечали, что на словах у этих «авторитетов» одно, а на деле - другое. Я почувствовал, что заработал уважение: молодые ребята подходили ко мне с вопросами, интересовались моим мнением.

Я делал успехи, и месяца через два у меня появилась твердая уверенность, что к наркомании я не вернусь. Я внутренне расслабился - и через неделю укололся. Как это случилось - не хочу объяснять. Отчасти меня спровоцировали, а я еще не умел отличать, когда со мной разговаривает человек, а когда - живущий в нем наркоман. Да и не так это важно - почему я укололся. Глубинная причина одна: я переоценил себя. И сразу потерял все, что добыл в последние месяцы: доверие и уважение.

К моему удивлению, врачи не стали разбираться с моим поступком, посмотрели и сказали: иди работать. Сейчас я понимаю, что если бы они меня отругали, напряжение было бы снято. А так я вынужден был казнить себя сам. Хорошо и то, что я работал в котельной: вроде, при деле, и никто не мешает думать.

А думал я много. Сначала, пока «ширка» еще бродила в крови, оправдывал себя: не настолько уж я и виноват, просто так сложилось. На второй день я начал думать о последствиях своего укола, пытался вычислить, какие карательные меры будут приняты, строил модели поведения в группе, когда там будут обсуждать мой поступок. Однако, придя на групповую психотерапию, я с удивлением обнаружил, что и Михаил Юрьевич (доктор Щавелев), и Вадик, и Карина относятся ко мне иначе. Раньше они проникались моими проблемами, теперь - почти не хотели слушать.

Этот укол отбросил меня так далеко назад, настолько обострил проблему, как будто и не было двух месяцев трезвости. Все надо было начинать сначала. Но я стал думать уже не о физической стороне зависимости, а о том, как научиться жить без наркотика. Я постарался все спокойно обдумать и понял: то, что я пытался делать раньше, мне не подходит, нужно стремиться к естественному поведению.

Раньше, когда я кололся, в моей голове жила только одна мысль - о «ширке». Она была, как надутый воздушный шарик, и заполняла собой всю черепную коробку. Потом из «шарика» выпустили воздух, но я понял, что если мне не удастся «надуть другие шарики», место для этого, маленького сейчас, останется свободным. Я должен был заполнить пустоту, образовавшуюся там, где раньше роились мысли о наркотиках. И я старался постепенно заселять мозг другими мыслями: я надувал их, как шарики, сначала они были маленькими, но их становилось все больше и больше, и они потихоньку росли.

Когда отопительный сезон окончился, я не ушел из отделения. Я остался здесь социальным работником. Я знал, что свою зависимость буду преодолевать всю жизнь. Но если я научился жить по-человечески, значит, то, что я пережил, понял и прочувствовал, может помочь кому-то еще. Пусть мой опыт послужит такому же человеку, как я. Много позже я понял, что этот период был для меня временем реабилитации. Я читал много книг по психологии, старался преуспеть, потом осознал, что моя главная задача - помогать профессиональному психотерапевту, рассказывая о своем опыте.

В отделении, которое со временем стало Лечебно-реабилитационным Центром, я научился многому. Я понял, что лечить надо не абстиненцию, а душу. Этого нельзя сделать за три дня кодирования или за час гипноза. Я вижу смысл в изменении, возрождении личности, потому что именно так было со мной. В каждом наркомане есть какое-то человеческое начало, вопрос только в том, насколько оно изменилось, говоря грубо, но прямо: сгнило. Я верю, что нет наркомана, который не может бросить наркотики.

Наркомания, которая процветает сейчас, - это, скорее, «наркомания родителей». Без «помощи» мамы и папы многие просто не смогли бы оставаться наркоманами. Ведь существуют они только за счет родителей, которые кормят, одевают, защищают от милиции и тому подобное. И это, наверное, проблема всего общества - что мы дожили до такого.

Иногда смотришь: человеку - за тридцать, а он разговаривает с мамой, как пятнадцатилетний подросток. Потому что ему в свое время не отдали ответственность за свою жизнь. Эта проблема появляется прежде, чем человек начинает колоться. Наркомания возникает в семье, где нет взаимного уважения, равноправия, открытости, доброжелательности, где мамы решают за счет детей собственные проблемы: как это у меня, такой хорошей, сын - двоечник? И принимаются «доводить» ребенка «до совершенства», вместо того, чтобы отдать ему ответственность за учебу. Так возникает ситуация, когда сын или дочь начинают - в действительности или пока только в мыслях - убегать из дома. Я говорю так уверенно, потому что сам был в таком положении, да и в семьях других пациентов наблюдал ту же картину.

Но человек, который преодолевает зависимость, должен получить что-то взамен. Он должен взять ответственность за свою жизнь и свои поступки на себя, иначе он останется пассивным наркоманом, и любая психологическая нагрузка будет вызывать мысль о наркотике. Эта мысль появляется и у меня. Но я знаю, что потеряю, если уколюсь - уважение и любовь близких. Это большая цена.

Отказавшись от наркотиков, я стал больше себя уважать, хотя вскрылись многие внутренние конфликты, которые прежде снимала доза. Но появилось главное: нити управления жизнью я держал в своих руках. И хотя со временем я ушел из Центра и стал работать по специальности, «школа Сауты» не забылась, и до сих пор помогает мне жить. Я научился лучше понимать людей, строить с ними отношения. Я и сейчас исповедую жизненные принципы Леонида Александровича, моего бывшего врача, потом шефа: порядочность, обязательность, работа на результат. Я не трачу времени на пустые разговоры и споры, стараюсь всегда заниматься делом. Может быть, мое поведение кажется кому-то слишком рациональным, но я дорожу приобретенной способностью решать сложные вопросы в течение нескольких минут.

Тема наркотиков давно меня не интересует. О своем неблагополучном прошлом вспоминаю лишь тогда, когда встречаю какого-нибудь старого «друга» или по телевидению вдруг что-то покажут «на тему наркомании». Если раньше такие воспоминания резали, как по свежей ране, сейчас я не реагирую на них эмоционально. А ведь в былые годы я видел (точнее - замечал) на улицах только наркоманов: казалось, других людей нет. Теперь мысли заняты другими вещами.

Для меня важны дом, семья и работа. Сейчас не «застойные времена»: хочешь добиться успеха - надо трудиться с отдачей. У меня ответственная должность на производстве. Девять лет назад мне казалось, что для такой работы нужны особые люди. Сейчас я чувствую себя на этой должности «на своем месте»: знаю на своем участке каждую «гайку». Мне удалось заработать авторитет, благодаря тому, что я смог решить несколько сложных производственных задач. Я научился оценивать ситуации, принимать решения и получать результат. Строить отношения в коллективе непросто. Я стараюсь делать их открытыми, прозрачными, когда всем ясны их обязанности. Я учусь не переделывать людей, а использовать их сильные стороны. Я оставляю за людьми право на ошибки, даю развиваться сложным ситуациям так, чтобы они могли эти ошибки осознать и исправить. Это эффективнее, чем насаждать свое мнение авторитарными средствами.

Конечно, работа отнимает очень много времени, но она - основа, на ней строится благополучие моей семьи. Семья тоже требует времени и внимания, и я знаю, что, несмотря на занятость, я должен общаться с близкими как можно больше. Помогаю матери и сестре: после смерти отца я остался единственным мужчиной в семье и чувствую себя ответственным за них. И, разумеется, моя главная ответственность - жена и дети. К счастью, мы понимаем друг друга, возможно, потому, что сейчас в нашей семье роли распределяются правильно. У нас - патриархат: все «мужские» вопросы я решаю сам. Я обеспечиваю свою семью и решаю все проблемы. А жена «отвечает» за уют в доме.

Детей стараемся воспитывать самостоятельными людьми. Если жена проявляет излишний интерес к их тетрадям и домашним заданиям, я прошу ее «снизить активность»: школа и уроки - это то, за что они отвечают сами. Помогать нужно лишь тогда, когда дети об этом попросят. Но выполнять не все просьбы, а только разумные, не позволяя им садиться на шею и командовать. Мало ли что они могут захотеть! Конечно, иногда бывает соблазн вмешаться, но я стараюсь останавливать себя.

Наркотики - это ловушка, в которую многие попадают молодыми. Жажда удовольствий и отсутствие страха перед смертью делают этот соблазн непреодолимым для многих. С общественной точки зрения, главное, что...

Наркотики - это ловушка, в которую многие попадают молодыми. Жажда удовольствий и отсутствие страха перед смертью делают этот соблазн непреодолимым для многих.

С общественной точки зрения, главное, что вам нужно знать о наркоманах, звучит примерно так: они МОГУТ стать другими! Главное — помочь им сделать первый шаг.

К счастью, тысячи наркоманов находят в себе силы завязать и начать новую жизнь.

Вот истории и фото 15 наркоманов, которым удалось взять себя в руки и остановиться:

1. 4 года без метамфетамина и героина.

Bored Panda

«Сегодня (12.06.16) исполняется 4 года, как я не употребляю героин и мет. Я кололась в вену, и чем дальше, тем чаще.

Фото слева сделано 12.06.12, когда меня арестовали и когда я узрела Бога. С Божьей помощью я скоро получу диплом и однажды надеюсь стать тюремным священником.

У меня есть прекрасный 18-месячный ребёночек, и я каждый день благодарю Бога за то, что я вырвалась из того ада! Трезвость реальна!»

2. 10 лет без кристаллического метамфетамина.

Bored Panda

«В 19 лет я считала себя неотразимой. Я весила где-то 45 килограммов. Я воровала деньги у друзей и родных, чтобы купить наркотиков. Я врала и обманывала, я обижала близких людей.

К тому моменту, как я решилась завязать, меня бросили все, кроме отчима. Мне было очень тяжело. Теперь, 10 лет спустя, я готова оставить прошлое в прошлом.

Я не просто бывшая наркоманка на реабилитации. Осенью я получу диплом бакалавра по бухучёту.

Я так многого добилась по сравнению с периодом 10-летней давности! Я - целый, сильный и классный человек, и я чертовски собой горжусь».

3. 6 лет без кокаина и героина.

Bored Panda

«Когда я только начал употреблять наркотики, мне казалось, что они улучшают мою жизнь, делают её приятнее. Но когда я стал употреблять с утра, только проснувшись, я понял, что стал наркоманом. Я знал, что пора завязывать, но не мог.

Под наркотой вечно кажется, что тебе всё равно ни за что не удастся вернуться к нормальной жизни. На самом деле это возможно - хотя и не просто.

Так, как было, уже не будет, но можно жить полноценной, осмысленной жизнью. У меня получается. Теперь у меня другие приоритеты.

Не то чтоб я раньше был эгоистом или мудаком, но теперь я больше думаю о других и иначе воспринимаю человечество в целом. Жизнь значит для меня больше, чем раньше».

4. 826 дней без героина.

Bored Panda

«11 июня 2014 года меня посадили на 36 дней за неуважение к суду. Без лишних подробностей скажу, что была в деструктивных отношениях, из-за чего моя дочь переехала жить к моей матери. Она для меня - весь мир, поэтому я впала в депрессию и искала поддержки у своего парня.

В ответ он предложил мне героин. После 8 месяцев ежедневного употребления и нескольких слабых попыток спрыгнуть я сказала судье, который вёл дело об опекунстве над моей дочкой, что употребляю наркотики и что мне нужна помощь.

Он посадил меня за неуважение, чтобы закрыть меня от наркоты, а тем временем искал мне место в реабилитационном центре. Из тюрьмы я отправилась в лучший РЦ штата.

Спрыгнуть было очень трудно, но теперь вся та жизнь кажется мне дурным сном».

5. 6 месяцев без метамфетамина и героина.

Bored Panda

«Сегодня моя жизнь другая. В принципе, на это и была вся надежда. Не на лучшую жизнь, потому что я не верил, что мне когда-нибудь станет лучше… всего лишь на другую.

Вот как выглядит полгода тяжёлого труда и серьёзных намерений. Наконец-то я знаю, что такое счастье и спокойствие. Я помогаю другим, рассказываю им свою историю и предлагаю решение.

Таким образом я превращаю весь прошлый негатив в позитив. Если вы хотите завязать, пожалуйста, найдите в себе силы измениться. Оно того стоит, я вам гарантирую».

6. 6 лет без метамфетамина.

Bored Panda

«Я храню эту фотку, чтобы напоминать себе, до чего я докатилась. Я чувствовала себя побеждённой.

А теперь я смотрю на вторую фотку и думаю: “Ого, у меня получилось”. Сегодня я праздную свою жизнь! 6 лет свободы от метамфетаминовой зависимости!

Если вы до сих пор живёте в этом кошмаре, знайте: надежда есть. Вы тоже можете справиться с этим и жить прекрасной жизнью. НИКОГДА не бывает слишком поздно. Простите себя и поймите, что вы достойны!

Я люблю свою жизнь, люблю своих друзей и близких, которые всегда были рядом и поддерживали меня!»

7. 6 лет без опиатов.

Bored Panda

«Я жёстко торчал лет пять - до 2009-го, когда меня арестовали за вождение в нетрезвом виде. То был последний вечер, когда я употреблял опиаты.

Я нашёл своё полицейское фото на одном из этих вымогательских сайтов, что пишут: “заплатите нам, и мы уберём ваше фото”. Я сравнил его с сегодняшней фоткой… я даже и не подозревал тогда, что так ужасно выгляжу!

Абстиненция была чистым адом… Я просто взял и завязал всухую, даже отказался от ежедневной дозы метадона.

Первую неделю я провёл в тюрьме. Остальное время - дома у мамы, свернувшись калачиком. Мне потребовался где-то месяц, чтобы слезть, и первые 11 дней я не спал.

Если вы пытаетесь завязать, не сдавайтесь. Поверьте, вы просто не помните, как это классно - просыпаться и не париться, где б достать наркоты, чтобы не мучиться».